Дневник, 2005 год [январь-сентябрь] - Сергей Есин

В разговоре как-то случайно возникли поразительные подробности об одном знаменитом, ныне покойном, литературоведе. Я их не привожу, потому что они трагичны и подлы по своей сути. Здесь вполне хватает на роман. Особенность всей ситуации в том, что здесь слились воедино неуемный характер и трусость с подлостью времени. Хотя времена не бывают подлыми, такими они становятся под воздействием людей.

В два часа дня пошел в Дом журналистов на 175-летний юбилей "Литературной газеты". В Москве резко похолодало, температура около 10 градусов мороза, вдруг запахло русской зимой. Бодро шел по Тверскому бульвару, по снегу, перебирая свою приветственную речь, вспомнил почему-то Сашу Ципко. И надо же — в ДЖ встретил его в туалете, сказал, почти цитируя: "Черт тебя угораздил родиться в России с умом и талантом да еще русским". Правда, когда мы потом сидели в зале вместе с Бундиным, который прочел огромную книжку его статей последних лет, Ю.И. отметил некоторую сервильность автора. У меня же к Ципко, человеку умному и острому, лишь один счет: откуда такая нескрываемая антисоветскость? Может быть, это следование тем правилам игры, без которых нынче нельзя часто публиковаться?

К своему юбилею газета напечатала два удивительных материала. Один — о путешествии по Франции и Швейцарии Чупринина, Пригова, Гандлевского… "для поднятия имиджа России за рубежом". Обошлось это путешествие, по непроверенным данным, в 1,5 миллиона рублей. А второй — о списке писателей, которые приглашены на Парижский книжный салон. Полтора года назад статью о приглашенных на Франкфуртскую ярмарку "русских" писателях "Литературка" озаглавила "Список Лессина". На этот раз материал назван "Список раздора". За обоими заголовками стоит, просвечивая сквозь них, название знаменитого фильма со знаменитым содержанием — "Список Шиндлера". Суть, я думаю, ясна. Подпись — "Литератор", но по гениально простому ходу автор очевиден. Перечислены все сорок приглашенных с обозначением места их постоянного проживания. И вот что получилось: Аксенов Василий, живет в Москве и во Франции; Алексиевич Светлана, белорусский прозаик, пишущий на русском языке, живет во Франции; Болмат Сергей, художник, сценарист, прозаик, живет в Дюссельдорфе, Германия; Гиршович Леонид, прозаик, гражданин Израиля, проживает в Ганновере, Германия; Маркиш Давид, русский и еврейский писатель, живет в Израиле; Муравьева Ирина, прозаик, переводчик, живет в США; Шишкин Михаил, русский писатель, живет в Швейцарии. 40: 7, "иногородних" почти 20 процентов.

Дальше — несколько цитат. "Список поражает прежде всего своей однобокостью. За редким, почти символическим, исключением представлено фактически одно направление современной отечественной литературы, назовем его условно "либерально-экспериментальным"…В год Победы в списке нет ни одного писателя — участника войны, который мог бы представлять в Париже феноменальное явление мировой культуры — нашу фронтовую литературу". Далее. "Изумленные парижане могут подумать, будто в России сочиняют книги только русские и евреи, а татары, калмыки, аварцы, чукчи и другие — вообще народ бесписьменный".

Первым выступал 92-летний С.В. Михалков, как всегда, за своей возрастной болезненностью не сумевший скрыть ясного и четкого ума. Вел все это Поляков, как обычно с некоторой даже пилотной смелостью. Правда, выступивший где-то в середине "списка Полякова" Анатолий Салуцкий отметил, что опытный наблюдатель уже видит в газете некий еле заметный крен в сторону… Я тоже это заметил, буржуазность нас всех затягивает.

Ход для своей речи я продумал, когда шел по бульвару. Мне, дескать, легче было бы говорить о старой газете, в которой и меня не привечали, и Распутина десять лет не поминали. И что-то я, конечно, сплел, но, как всегда бывает, несколько тезисов в своем "бобслее" пропустил. Теперь всегда буду выступать с бумажкой в руке. Все хорошо говорили. Костров — мудрец, и Ю.И. тоже постепенно становится деятелем искусства.

Пришел в институт и сразу же подготовил две телеграммы.

Министру культуры Соколову А.С. 109074, Москва, Китайгородский проезд, д.7

Глубокоуважаемый Александр Сергеевич Убедительно прошу Вас просмотреть на первой полосе вчерашней Литературной газеты публикацию "Список раздора" которая может быть неверно истолкована как некоторый перекос

в государственной политике в области литературы

С глубоким уважением Сергей Есин Ректор Литературного института

им. Горького

Вторая была идентичного содержания, но адресат — другой.

Директору Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Сеславинскому М.В.

127994, ГСП-4, Москва, Страстной бульвар, д. 5

Глубокоуважаемый Михаил Вадимович Убедительно прошу Вас просмотреть на первой полосе вчерашней Литературной газеты публикацию "Список раздора" которая может быть неверно истолкована как некоторый перекос

в государственной политике в области литературы.

С глубоким уважением Сергей Есин Ректор Литературного института

им. Горького

Вечером в ресторане "Ренессанс" поел, и очень неплохо, за счет индийских налогоплательщиков. Встретил на приеме Валентина Осипова, который похвалил мою книгу "Власть слова". Не забыть бы ему послать второй том.

Приехал домой около восьми. Сидел над дневниками до ночи.

На сон грядущий отменно наелся салом, которое купил в субботу в Обнинске и сам засолил; какая это прелесть — сало зимой.

27 января, четверг. Всю ночь думал о "Списке раздора", опубликованном в "Литературной газете", и в принципе не смог решиться на отказ от участия в Парижском салоне. С одной стороны, смертельно хочется повидать Татьяну, с другой — висит на мне все-таки докторская мантия Сокологорской, и ух как хочется совершить смелый и отчаянный жест. Однако еще вопрос: нужны ли жесты чиновнику, нужны ли они романисту, ведь и тот и другой вызревают скорее "подо льдом". Мне уже и по возрасту невозможно начинать карьеру Лимонова, хотя его смелость, до безрассудства, меня восхищают. Но кто кого подпитывает: смелая политическая деятельность — писателя-Лимонова или известный европейский писатель — "подростка Совенко"? В конце концов, решил написать текст телеграммы и утром, под копирку, напечатал и отослал один экземпляр — министру культуры, другой — Сеславинскому. Пускай хотя бы это прожуют.

В этом списке так отчетливо видна тусовка и её характер, так заметно, кто кого привлекал и как участвуют в этом списке внутренние интересы. Хотя, конечно, есть и крупные бесспорные имена: тот же Маканин, тот же Павлов, Эппель, Толстая… А остальные — добыча или тусни или французских славистов. Кстати, накануне пришло письмо от Сокологорской, она просит меня остаться еще на один или два дня, это связано с какой-то встречей, кажется, в Доме дружбы. Ну что ж, попробую.